Очерк не вошёл в книгу «Александр Степанович Демченко, к 90 – летию со дня рождения«.
Шейнов Александр Владимирович (1958г.-1992г.) Москва. Мастер Спорта Международного Класса, Заслуженный Мастер Спорта – 1989г. (Канченджанга). Прошел более семидесяти маршрутов 5 и 6 к/тр.
Однажды, Саша Шейнов, он же Карандаш, потом и Киргиз высказался: «Виталий Абалаков – символ тоталитарной эпохи в советском альпинизме». И добавил: «Нами командуют Кукольник и Водитель троллейбуса». Ещё он любил песенку:
«Площадь Красная сверкает,
Чайки чёрные снуют,
Ни на что не намекаю –
Просто песенку пою!»
Шейнов Александр Владимирович, 1989г
Кукольник и Водитель с Карандашом явно не справлялись. С «тоталитарной эпохой» Саня разделывался по своему — брал некогда «золотые» кавказские стены в одиночку, бегом из долины в долину и стал Киргизом.
Киргиз, по своей натуре одержимый романтик, грезил (любил поговорить) эпохой «медлительного джентльменского ретро альпинизма». Деревянные лестницы для преодоления преград, кованные четырёхзубые кошки, витая пеньковая верёвка, такая, которая свисала с рогов московских троллейбусов. Джентльмены в широкополых фетровых шляпах с альпенштоками, строго, даже на ключевых участках маршрута, соблюдающие чаепитие «файф о клок».
Участников второй советской гималайской экспедиции «Канченджанга 1989», в их числе и Сашу Шейнова, пригласили в Кремль для вручения правительственных наград. Во что одеться, не идти в Кремль же в повседневном прикиде, гортексе и флисе! Соответствующие случаю костюм и галстук выдали в СКА 13 МВО, руководство армейского клуба, вероятно, не впервые сталкивалось с подобной проблемой. Ступить на паркет Георгиевского зала Кремля в пластике, было слишком даже для Карандаша – Киргиза, выручили кроссовки, в которых Саня топтал гималайские тропы.
Когда на экзамене на жетон Спасотряда, Сашу спросили, что делать, если человек провалился в трещину, он, не задумываясь, ответил: «Иии — раз! Дружно всем взяться за верёвку и вытащить». Толстая троллейбусная верёвка, для техники совместных усилий подходит в самый раз. Шейнов рассказывал, что за такой ответ его отчисли с жетона. Может быть, это байка? Сам Киргиз и при жизни был легендой, некоторые байки создавал он сам. Например, утверждение, что его ловит вся КСС Баксана и вся милиция Приэльбрусья идёт по его следу.
В 1982 году, из московского Труда, где он начинал свою альпинистскую жизнь и упёрся в потолок спортивного роста, Шурик перешёл в 13 СКА к Демченко, и оказался вне «зоны досягаемости» карающих спортивных номенклатур. В команде МВО он быстро вышел в лидеры. Вместе Виктором Володиным , Александр Шейнов составили, наверное, сильнейшую и результативную связку за всю историю советского альпинизма. Даже легендарные Хергиани – Кахиани в паре прошли меньше маршрутов.
Со стороны казалось, что в 13 СКА самого понятия «Правила горовосхождений не существовало», здесь царил Степаныч со своими тезисами: «Ваша демократия – демагогия, моя демагогия – демократия»; «Армия ходит в любую погоду»; «Страху нет». Эти тезисы и были правилами горовосхождений в МВО.
Кроме, как альпинизмом, Шейнов занимался ещё и спортивным скалолазанием – посещал Царицыно, ездил в Крым. В Царицыно он заработал своё первое прозвище «Карандаш». Разговаривают два московских скалолаза:
— Не видел длинноволосого парня с тонкими, как карандашики, ногами?
— Видел, он на Замке на уголках лазает.
Так и пошло «Карандаш». В 1981 г., в Ласпи на Чемпионате Москвы, Карандаш обогнал сильнейших москвичей — Лёху Чертова, Игоря Яшина, Сашу Каячева и выиграл индивидуальное лазание – это была сенсация.
В мае 1984г. я встретил Шурика в Крыму в Батилимане под скалой «Буревестник». Скала эта лежит немного, но рельеф её, при всём разнообразии, достаточно скуп и покат. Севастопольцы говорили: «Если ты освоишься на Буревестнике, то других скалах будешь вылетать на метр выше зацепок». Буревестник учил равновесию и культуре постановки ног и контролю над положением центра тяжести тела. И Киргиз неделями лазал по Буревестнику. Жил он тогда в домике легендарного севастопольского скалолаза Сергея Калошина, построенном на полке Куш – Каи правее Буревестника. Сегодня никто не помнит, где стоял домик.
А. Шейнов, С. Меньшинин, Л. Мач. Батилиман 1984 г.
Я был свидетелем, как в мае 1985г. на Чемпионате Москвы по скалолазанию, на парной гонке на Крепости, Шейнов чуть было не попал в призы и выполнил норматив Мастера Спорта СССР по скалолазанию. Шейнов стартует в паре с Алексеем Болдыревым. Шурик идёт широко, размашисто, равномерно, без лишних движений и остановок, даже на мгновение. На подъёме он делает резко — импульсивного Болдырева секунд на двадцать, но затем степенно вставляет в восьмёрку дюльферную верёвку и плавно спускается к финишу. Спуск, включен во время прохождения трассы. Болдырев, закончив подъём, мгновенно накидывал верёвку на крючок спускового карабина с примотанной защёлкой, забрасывал её на кожаный наплечник, не глядя попадал в рукавицы и падал вниз головой. На спуске обгонял Шурика на пол скалы. Меняются трассами — ситуация в точности повторяется – на подъёме Шейнов демонстрирует прекрасную технику и результат, а спуск проигрывает «стремительный дюльфер» — не альпинизм.
Есть в Судаке на Соколе маршрут «Белый треугольник» 5Б, тогда ещё чистый не пробитый. Мы с Ваней Ершовым полезли. Точнее, лез Ваня, а я, дремал на камне под стеной, чутко придерживая верёвку в страховочной восьмёрке. Часа через три — четыре, Ване надоело ковыряться, и он спустился. Мы отправились в гостиницу Горизонт на консультацию к старшим товарищам. В холле возле телевизора встретили Шейнова с Володиным, они недавно ходили «Белый треугольник». Телевизор выдавал горизонтальные помехи и Киргиз прокомментировал: «Советское телевидение – узкий взгляд на мир». На наш вопрос о Белом треугольнике он ответил кратко, что первый участок отлично лезется, бьётся, кладётся, начиная со второго — выходишь на всю верёвку без промежуточных точек и ищешь, на чём принимать напарника. При этом, Шурик изображал, как держась на соплях, он рыщет, куда бы что забить, положить, вставить. Вид у него был такой, будто пришлось принимать Витю Володина через скайгук, установленный в покатую раковину. Это настоящий альпинизм, подумал я и отказался лезть на «Белый треугольник».
Осенью 1987 года мы вместе Сашей лазали по Кошке в Симеизе. После международных соревнований там появились две первые спортивные дорожки. После километровых тренировок под секундомер на верхней страховке, лазание с нижней по дорожкам, мне казалось забавным приключением.
Киргиз предложил идти на Марчеку на «Шестёрку Буревестника» (Сегодня «Классика» 5Б»). Я, преодолев робость, это был мой второй в жизни альпинистский маршрут, согласился. «Жумары и лесенки не берем — идем чисто». Мне даже хватило сил первым пару верёвок пролезть, пока на очередном нависании, выбивая крючья и подтягиваясь по веревке, я не перегрузил руки. Вот, это альпинизм!
Запомнился спуск с Марчеки под плеерно – кассетного Шевчука по скобам, осыпи, карьеру: «Я террорист, я Иван Помидоров»! Всяческих террористов и шевчуков мы, идиоты, тогда любили, а «Спартак» и Абалакова – нет. В Симеизе выяснилось, что Шурика весь день искали — он не предупредил Сашу Бабицкого, что уходит на Марчеку, по этой причине, в Чемпионате Москвы «Малые Горы», сегодня не участвует.
Последний раз мы встретились в Москве, в Крылатском с парапланами в июне 1992г. Саша заявил: «Хочу на параплане слететь, со всех вершин Кавказа». Он недавно вернулся из Непала после второй подряд неудачной для него экспедиции на восьмитысячник. Высота не приняла. Последствия травмы головы на ушбинском ледопаде в феврале 1991г., заставили Шуру отказаться от карьеры российского Месснера- Кукучки. Он жутко переживал и придумал кое-что похлеще — полёты со всех вершин Кавказа. Без сверхзадачи Киргиз жить не хотел.
Саня рассказал мне, что уже летал с Тю-Тю, а на старте, разбегался по ледовому полю на кошках. Я, к тому времени, уже набрал некоторый лётный опыт и к Сашиному начинанию отнёсся более, чем скептически: «эти эксперименты, Саша, очень быстро и очень плохо закончатся».
«Параплан», который Шейнов притащил в Крылатское, «свистел как фанера», на жуткой скорости на бреющем – скользящем над склоном полёте только с очень крутых гор. Его аэродинамическое качество (соотношение горизонтальной и вертикальной скоростей), не позволяло оторваться от склона «Килиманджаро». Шурик так и добегал донизу, подпрыгивая, с короткими перелётами по два – три метра.
Набегавшись, налетавшись, мы отправились к Гребному каналу в кафе на эллингах. Едва опрокинули «за полёты» по первой, Саша спохватился — он потерял кольцо с надписью «Ом Мани Падме Хум». Бросив накрытый стол, мы побежали искать, прочесали всю траву на восточном склоне Килиманджаро, но заветное кольцо исчезло – за столик мы вернулись ни с чем. Саша выглядел каким-то отрешенным, будто потерял самое дорогое. Вскоре, он уехал на Кавказ, откуда уже не вернулся.
Виктор Володин 2015 г.
«Пора, друг, кончить странствие, – сказал он, – и прошу тебя, пусть здесь будет мое последнее пристанище, и здесь напишите, что мир ловил меня, но не поймал». Григорий Сковорода.
***
Прошло много лет. Сокольники, подвал на Русаковской, помещение клуба «ЦСКА им А.С. Демченко». За столом сидит высокий лысый мужчина крепкого телосложения и пытается вникнуть в подстрочную суть некого документа. В помещении клуба лазающая, болтающая, пьющая чай юная жизнь. Заходит хорошо одетый молодой человек с дорогим портфелем. Обращаясь к лысому мужчине, видно, что он здесь начальник, молодой человек спрашивает:
— Здравствуйте, Вы Александр Степанович Демченко?
— Нет, отвечает лысый мужчина, я Виталий Михайлович Абалаков, а потом хитро прищурился и добавил: «шутка». Это был Виктор Геннадиевич Володин, многолетний напарник по связке Александра Владимировича Шейнова, ныне Президент клуба альпинистов им. А.С. Демченко.
Автор очерка: Леонид Мач (г.Москва)
Источник: alpinist.biz
0 комментариев